Развитие России в истории и новостях

ПОСЛЕДНИЙ ШТУРМ

Потеряв контроль над большей частью территории республики, бандиты
оказались в постепенно сжимающемся кольце федеральных войск. Теперь у них не
оставалось иного выхода, как попытаться прорваться из Аргунского ущелья в
разных направлениях.
4 марта одна из таких попыток была предпринята отрядом полевого
командира Руслана Гелаева, блокированным в районах Дачу-Борзой и Улус-Керт.
Бандиты использовали тактику просачивания мелкими группами, в том числе и по
руслу реки Гойтан, по пояс в воде. В результате значительной части бандгрупп
удалось миновать боевые порядки 503-го полка и прорваться в село
Комсомольское.
На что рассчитывал Гелаев? Как выяснилось, конечной его целью было
объединение в Комсомольском разрозненных бандгрупп и захват райцентра
Урус-Мартан. Он считал, что ему удастся поднять здесь против федеральных сил
всех сочувствующих ему чеченцев и затем диктовать свои условия командованию
Объединенной группировки.
Но все это стало известно чуть позже. А пока, сразу же по получению
информации о прорыве и захвате села, был отдан приказ о блокировании
Комсомольского силами частей и подразделений Министерства обороны и
внутренних войск. Уже 5 марта, то есть на следующий день, село оказалось в
нашем плотном кольце. А сутки спустя подразделения отряда специального
назначения вошли в него, чтобы провести разведку сил бандформирований. Этот
"поход" оказался разведкой боем. Почти сразу же спецназовцы попали под
шквальный огонь и вынуждены были отойти на северную окраину населенного
пункта. Стало ясно, что обычной "зачисткой" здесь не обойтись. Необходима
крупномасштабная операция.
Осуществлять общее руководство проведением операции я поручил
исполнявшему тогда обязанности командующего группировкой "Запад"
генерал-майору В. Герасимову. Непосредственно руководил операцией мой
заместитель по внутренним войскам генерал-полковник М. Лабунец.
Возможно, кто-то увидит некое противоречие в данных назначениях: мол,
как это так - генерал-майор командует генерал-полковником?! Но на войне
случаются такие ситуации, когда недосуг чинами меряться и все определяют
целесообразность и интересы дела.
7 марта операция началась. Сразу же подчеркнул, что большинство жителей
Комсомольского покинули село. И там остались лишь те, кто присоединился к
гелаевцам.
Покидающие свои дома люди негодовали - мол, удружил нам Гелаев. Многие,
прекрасно понимая, чем все закончится, навсегда прощались с жильем. Ясно же,
что Гелаев и его банда, зажатые в двойное кольцо блокады, не намерены
складывать оружие.
Разумеется, отсутствие мирного населения облегчало нашу задачу. Однако
в тот момент мы еще не имели полной информации ни о положении дел в
населенном пункте, ни о численности бандгрупп. Так, по первоначальной
информации вместе с Гелаевым в село вошли не более 30 человек. Затем эта
цифра возросла до 150 и оказалась далеко не окончательной. Это и определило
дальнейший ход событий.
Для ведения боевых действий непосредственно в населенном пункте были
привлечены подразделения Министерства обороны, внутренних войск, МВД, а
также отряд специального назначения Министерства юстиции. Общая численность
"наших" составила 816 человек. В то же время, как выяснилось впоследствии,
федеральным силам противостояло более 1000 (!) хорошо вооруженных, обученных
и готовых стоять до последнего бандитов.
Уже с самого начала спецоперации гелаевцы показали, что не намерены
уступать позиции. И как бывало прежде, обнажились межведомственные проблемы.
Отсутствие четкой нормативно-правовой базы порождало определенные
противоречия. Так, например, руководство внутренними войсками считало, что
функции подразделений должны ограничиваться лишь блокированием населенного
пункта. Иными словами, была попытка переложить всю тяжесть операции на
армейцев. По этому поводу возникли и определенные противоречия между
генерал-майором Герасимовым и генерал-полковником Лабунцом. И только мое
решительное вмешательство позволило устранить разногласия по всем этим
вопросам.
Бои в Комсомольском по ожесточенности сравнимы, пожалуй, лишь с боями в
Грозном (сражение десантников под Улус-Кертом - особый случай). Село
оказалось хорошо укрепленным в инженерном отношении. Здесь было немало
оборудованных по всем правилам военной науки фортификационных сооружений.
Подвалы превращены в доты и выдерживали прямое попадание танкового снаряда.
К тому же большинство подвалов соединялось ходами сообщений, блокированных
стальными дверьми. По сути, почти каждый дом был превращен в крепость,
рассчитанную на долгую осаду. Бой шел за каждое строение.
Для того чтобы передать накал сражения, приведу выписку из журнала
боевых действий. Вот лишь несколько часов одного из дней спецоперации.

5.30
Начало огневого поражения.

6.30
Установки ТОС (тяжелая огнеметная система) "Буратино" нанесли удар.

6.45
Подразделения продвигаются вперед.

6.50
Снайперы боевиков обстреляли расчет установки "Буратино".

7.24
Установки "Буратино" нанесли удар.

7.52
Подразделения пошли вперед. Боестолкновения на всех участках.

10.40
Боевики перешли в контратаку.

10.45
На подкрепление убыли 5 танков и один тягач для эвакуации раненых и
погибших.

11.25
Огневой бой на юго-восточной окраине села.

12.15
Подразделения совершили рывок вперед. До противника 200 метров.

Замечу, что огневая мощь ТОС "Буратино" стала хорошим подспорьем в
проведении операции. Высокая точность и большая эффективность стрельбы этой
системы позволили достичь результатов там, где другие огневые средства
оказались бессильны. Отлично зарекомендовали себя и установки разминирования
(УР-77), в просторечье именуемые "Змеем Горынычем". Обычно используемую для
проделывания проходов в минных полях противника, на этот раз ее применяли и
для уничтожения боевиков, засевших на укрепленных позициях...
Через пару дней стало очевидно, что скорой победы не будет. Чем больше
мы наращивали усилия, тем ожесточеннее становилось сопротивление. Бандиты
несли огромные потери, но оставшиеся в живых дрались с отчаянием обреченных.
Да они и были обречены. Многократные попытки бандитов прорвать кольцо
блокады пресекались нами решительно и жестко.
Одна из них была предпринята с целью прорваться назад, в Аргунское
ущелье, по устью реки. Бандиты просчитались дважды. Во-первых, устье
оказалось уже плотно заминированным. Во-вторых, с десантниками (а именно они
осуществляли блокирование на этом участке) такие штуки не проходят. В
результате ночного боя противник потерял 140 человек убитыми и лишь усугубил
свое положение.
Еще одна попытка уйти из села - на стыке позиций 503-го полка и
подразделения МВД - была сорвана благодаря применению оперативно-тактической
ракеты "Точка-У". Зона сплошного поражения заняла площадь порядка 300 на 150
метров. Ракетчики сработали филигранно - удар пришелся точно по бандитам, не
затронув своих.
Гелаев, осознавая всю безнадежность ситуации, непрерывно запрашивал
подкреплений. На помощь ему поспешила банда полевого командира Сейфуллы -
около 300 человек. Но до Комсомольского она дойти не успела. Ударом
артиллерии и авиации банда была разгромлена. Сам Сейфулла получил серьезное
ранение и едва спасся.
Разумеется, в условиях сравнительно небольшого населенного пункта,
когда наши подразделения находились зачастую в непосредственном
соприкосновении с противником, наносить воздушные удары оказалось достаточно
сложно. Выручали нас высочайший профессионализм летчиков и умелая работа
авианаводчиков. Помогала и подробнейшая карта, составленная по данным
аэрофотосъемки.
К сожалению, многое в этой операции было достигнуто не только
"благодаря", но и "вопреки". В частности, не лучшим образом сказалось на
управлении частями и подразделениями то, что место для полевого пункта
управления (ППУ) руководителя операции изначально было выбрано неудачно. С
него просматривалась лишь северная часть населенного пункта. Большие
трудности возникали и вследствие неудовлетворительного состояния и
неукомплектованности средствами связи как мелких подразделений, так и
оперативного звена. Усугублялось это практически полным отсутствием
дисциплины связи. Большинство сведений, независимо от степени их важности,
передавалось открытым текстом. Это позволяло боевикам перехватывать
информацию и своевременно реагировать на действия войск, а во многих случаях
и упреждать их...
В который раз подтвердилась банальная истина - скупой платит дважды.
Как воздух необходимы были в той ситуации средства связи гарантированной
стойкости типа "Историк". Именно такие радиостанции могли позволить
управлять подразделениями в закрытом режиме. А их как раз и не хватало. И за
это в конечном счете пришлось платить кровью. Ведь как получалось: берут
наши штурмом один дом, другой... докладывают результаты, уточняют дальнейшую
задачу, идут вперед, а боевики, перехватив информацию, возвращаются по
подземным переходам в уже освобожденные дома и наносят удар в спину.
И все-таки даже самая современная техника, самая совершенное оружие
бессильны без стойкости человеческого духа, самоотверженности и воли
сражающихся. От солдата до генерала. В связи с этим расскажу об одном
эпизоде, неприятном, конечно, но поучительном.
В один из дней мой заместитель генерал-полковник А. Баранов в очередной
раз прибыл на ПУ в Комсомольское. Как всегда, выслушал доклады
руководителей, высказал свои замечания. Затем надолго припал к окулярам
прибора наблюдения.
- А где у нас старший от Минюста?
Невысокий плотный генерал-майор немедленно откликнулся:
- Здесь я, товарищ генерал-полковник!
- Доложите, чем сейчас занимаются ваши люди.
- Только что связывался: лежат под обстрелом, пытаются подавить огневую
точку противника.
Однако Баранов увидел совсем иную картину: отряд специального
назначения готовился к ночлегу, вытряхивая пыль из спальных мешков.
Немедленно вызвали на ППУ командира отряда. Бравый старший лейтенант,
видимо, на ходу проинструктированный своим генералом, бодро доложил:
- За сегодняшний день взяли семь домов, подавили 22 огневые точки!
Перепроверили - оказалось, что врал старший лейтенант без зазрения
совести. С молчаливого согласия своего генерала. Пришлось Баранову брать
командование отрядом на себя:
- Значит так, старший лейтенант. Завтра задачу получите лично от меня.
Не выполните - пойдете под суд...
Согласен, спецназ Минюста создавался для подавления тюремных бунтов и
освобождения заложников, а не для участия в войсковых операциях. С другой
стороны, последнее это дело, когда 65 взрослых, крепких мужчин, обученных,
отлично экипированных и вооруженных, малодушно отсиживаются, а 19-летние
армейские мальчишки идут на штурм.
Однако глубокое заблуждение считать, что в ходе операции то и дело
случались ошибки и недочеты. Да, ошибки были, и я говорю о них с предельной
откровенностью. И все-таки ход всей операции подтвердил подавляющее
преимущество федеральных сил над банд-формированиями. Захватив сразу
инициативу, мы не упускали ее до победного завершения. А ведь нельзя
забывать, что боевые действия велись с превосходящими силами противника.
Давайте еще раз вернемся к приведенным ранее цифрам. Напомню, что с
нашей стороны боевые действия вели чуть более 800 военнослужащих, которым
противостояло более 1000 бандитов! Я уже говорил о том, что, по правилам
общевойскового боя, для успеха соотношение наступающих к обороняющимся
должно быть не менее 3 : 1. Однако в условиях населенного пункта эта
пропорция возрастает не менее чем вдвое. Вот и сравните теоретические
выкладки с реальностью. Соотношение в живой силе явно не в нашу пользу.
Однако мы сумели компенсировать это преимущество тактическим мастерством.
Во-первых, своевременно осуществили двойное блокирование района
проведения спецоперации, что исключило возможность выхода основной части
боевиков из села. Во-вторых, несмотря на первоначальные трудности, в конце
концов наладили четкое взаимодействие между силовыми структурами,
задействованными в операции, особенно на завершающей ее стадии. В-третьих,
удалось своевременно организованно осуществлять маневр силами и средствами с
использованием ударов авиации и артиллерии. Кроме того, на славу поработали
снайперы (на их счету более 80 уничтоженных боевиков), ощутил противник и
всю огневую мощь танков, стрелявших прямой наводкой. В общем, "против лома
нет приема". Уничтожение бандитов было лишь вопросом времени.
Если уж говорить о времени, то мы не пытались устанавливать какой-либо
конкретный срок завершения "дела". Да, приближалась дата выборов Президента
России, но теперь уже никто не требовал победных рапортов к какой-либо дате.
Неоправданная спешка всегда приводит к неоправданным потерям, победа любой
ценой никому не нужна. Правда, пару раз из Комсомольского пытались
докладывать об успешном завершении операции: мол, уже и флаг поднят в центре
села. Хотели выдать желаемое за действительность.
Боевики понесли значительные потери, имели много раненых, однако под
страхом плена продолжали упорно сопротивляться, вплоть до того, что даже
раненые оставались на позициях. Держались бандиты в основном за счет
наркотиков. Почти в каждом доме, в каждом подвале, вперемежку со стреляными
гильзами, валялись шприцы. В наркотическом угаре бандиты не ведали ни
страха, ни боли. Бывали случаи, когда, одурев от дозы, они выбегали из
укрытий, шли в полный рост в атаку и вели беспорядочный огонь, пока не
получали пулю в лоб.
Но, несмотря ни на что, 14 марта, то есть спустя неделю после начала,
войсковая часть операции была завершена. Все попытки гелаевцев прорваться из
Комсомольского в юго-восточном и юго-западном направлениях были пресечены
действиями подразделений федеральных сил. Об этом свидетельствовало большое
количество убитых на участках прорыва. Управление отрядами боевиков было
полностью нарушено, остались лишь мелкие разрозненные группы, которые
уничтожались огнем из танков, огнеметов и стрелкового оружия.
А на следующий день подразделения Министерства обороны, внутренних
войск, МВД и Минюста начали тщательную "зачистку" села. Приходилось
буквально выкорчевывать из подвалов и укрытий остатки банд-групп. Искали Р.
Гелаева. О нем все это время поступали самые противоречивые сведения. Прошло
сообщение, что он ранен и 16-17 марта находился в полевом госпитале.
Госпиталь разгромили, но Гелаева там не нашли, среди убитых его тоже не
обнаружили. Появлявшаяся периодически информация о том, бандит ушел из села,
опровергалась данными перехвата. Спецназ Р. Гелаева, - отряд "Борз" -
предпринял попытку вытащить своего командира, сумел на узком участке даже
прорваться в прилегающую к селу лесополосу. Но бандитов вовремя обнаружили и
нанесли мощный огневой удар. В результате "Борз" перестал существовать.
В ходе "зачистки" обнаруживались все новые и новые подтверждения, что
захват Гелаевым Комсомольского был спланированной и подготовленной акцией.
На кладбище обнаружили 5 гробов со спрятанным тротилом, цинки с боеприпасами
и банки с американской тушенкой, поступающие в Чечню под видом гуманитарной
помощи. Впрочем, банки оказались с сюрпризом: внутри вместо мяса - гранаты
Ф-1. Впоследствии одну такую банку обнаружили в непосредственной близости от
ППУ, под колесом боевой машины.
В ночь с 19 на 20 марта остатки бандгрупп предприняли отчаянную попытку
прорыва уже в северном направлении. Шли в полный рост, накачанные
наркотиками, по руслу ручья, хорошо различимые при свете луны. Это был марш
обреченных. Конечно, далеко они не ушли. Попали под перекрестный огонь наших
подразделений. В этом ночном бою было уничтожено 46 бандитов. Среди них -
так называемый помощник министра иностранных дел Ичкерии Билан Мурзабеков.
При обыске убитых обнаружили два килограмма героина - вот вам и источник
боевого духа. Среди захваченных в плен - две женщины-снайперши.
А еще в ходе боя произошло то, что иначе как чудом не назовешь.
Никто из наших в ту ночь не мог даже предположить, что впереди
прорывающихся бандитов в качестве живого щита будет идти подполковник
Александр Жуков - начальник парашютно-десантной подготовки и
поисково-спасательной службы управления авиации СКВО.
Он был захвачен боевиками 31 января в ходе операции по спасению группы
спецназа вблизи населенного пункта Харсеной в Аргунском ущелье. Разведчики,
высадившиеся там накануне, попали в засаду и после короткой ожесточенной
стычки с боевиками, имея трех тяжелораненых, уходили от преследования.
Прилетев в район эвакуации на вертолете МИ-8, подполковник Жуков лично
спустился на спасательной лебедке. Уже во время спуска попал под обстрел.
Успели эвакуировать только одного тяжелораненого. Дав летчикам команду
возвращаться, сам с оружием в руках присоединился к спецназовцам.
На следующий день удалось эвакуировать почти всех. Но МИ-8 снова попал
под обстрел и получил 49 пробоин. Отправив вертолет, Жуков вновь остался.
Получил ранение. Его, потерявшего сознание, беспомощного, истекающего
кровью, взяли в плен.
47 суток провел в неволе подполковник. Сначала боевики планировали
обменять его на родственника одного из полевых командиров. Но обмен не
состоялся, и бандиты привели его с собой в Комсомольское.
В ту памятную ночь с 19 на 20 марта бандиты, опасаясь растяжек и
мин-ловушек, поставили пленного впереди себя. Он шел, не переставая
надеяться на спасение, ожидая, когда наши откроют огонь.
Уже в первые минуты боя охранявшие Жукова бандиты погибли. Сам он
получил ранения в плечи и в колено. Упал в воду. Но, пересиливая боль,
закричал: "Ребята, я свой. Подполковник Жуков!.. Помогите!"
Как только Жуков пришел в сознание после перенесенных операций, я
навестил его в реанимационном отделении полевого госпиталя в Ханкале. Офицер
был очень слаб, бледен, но держался молодцом. И даже пожелал принять участие
в выборах Президента России - сам заполнил бюллетень, едва шевелящимися
пальцами правой руки.
Но это было позже. А тогда, на следующий день после провала очередной
акции, отчаявшиеся боевики начали сдаваться в плен с оружием. Всего
насчитали 88 человек. Грязные, оборванные, почти у всех под камуфляжем -
гражданская одежда. У некоторых - советские паспорта. Рассчитывали,
наверное, что, вырвавшись из села, уйдут от возмездия.
Впрочем, гелаевская банда оказалась вполне интернациональной. Среди
пленных обнаружились не только наемники из Иордании (что неудивительно), но
даже два китайца! Они-то за какую веру воевали?
К сожалению, Гелаев сумел уйти из Комсомольского. Предал всех: и своих
людей, затащив их сюда на верную смерть, и земляков - в результате
бандитской авантюры село оказалось почти полностью разрушенным. Нетрудно
представить себе, какие чувства испытали местные жители, вернувшись на
пепелище.
Правда, возникает один вопрос: неужели федеральные службы не были
информированы о том, что Комсомольское превратилось, по сути, в укрепрайон?
Ведь понятно же, не для хранения домашних припасов сооружались подвалы из
залитых бетоном тридцатисантиметровых каменных глыб. И подземные переходы -
не для визитов к соседям на чашку чая. Напрашивается прямая аналогия с
селениями ваххабитов в Дагестане, где заранее готовились к длительной осаде.
Видимо, прозевала разведка?..
Спецоперация в Комсомольском, завершившаяся полным разгромом бандитов,
стала, по сути, последним крупным сражением второй чеченской войны, достойно
венчала активную войсковую фазу контртеррористической операции.

На кой вам стекло? Забейте фанерой, покрасьте в прозрачный цвет...

Природа щедро наградила Руслана Гелаева высоким ростом, косой саженью в
плечах и огромными руками. Такие ладони обычно бывают либо у землекопов,
либо у патологических убийц. Честным трудом, считал уроженец чеченского села
Комсомольское, пускай зарабатывают на кусок хлеба комсомольцы. А он полюбил
совсем другую жизнь, веселую и полную опасных приключений. Судьба недолго
играла с разбойником Русланом в поддавки, и через время его воровская доля
прочно вписалась в классическую схему: "украл - выпил - тюрьма".
За свои три "тюремных университета" вор-рецидивист Гелаев твердо усвоил
главный зоновский закон, по которому человек человеку - волк. Сколько раз во
время кровавых бандитских разборок его тренированное звериное чутье помогало
выйти победителем.
Никогда в жизни у него не было друзей. Только временные попутчики. Кого
он безжалостно сдавал, кого подставлял, кого обманывал. В тюрьме, как и в
лесу, выживает самый сильный и хитрый.
Отмотав очередной срок, представитель горного чеченского тейпа Гухой
отправился, как он выразился, "пошакалить" на абхазскую войну. Боевая
атмосфера ему понравилась. Здесь боевики жили не по законам, а по привычным
блатным понятиям. Каждый сам себе прокурор и адвокат. В меру нравственной
распущенности.
По вкусу "шакалу" Гелаеву пришелся и вкус человеческой крови. Поэтому,
вернувшись на родину, он с удовольствием примерил волчью шкуру батальонного
вожака самопровозглашенной Ичкерии.
Волевой и упрямый "пахан" Гелаев довольно быстро сколотил шайку из
отпущенных на свободу Дудаевым уголовников. Вскоре банда стала называться
Галанчошским полком специального назначения. Ее командир не упустил случая
застолбить себе "делянку" в нефтебизнесе при переделе собственности в
республике. Деловые люди, "белые воротнички" от политики и урки вместе пили
коньяк и строили планы на будущее. На запах наживы в Чечню колоннами
потянулись чеченские гангстеры. В первых рядах шествовали московский
коронованный вор в законе по кличке Хоза (Воробей) Сулейманов, затем
краснодарско-ростовский тандем братков Лобазановых (Руслан и Саид) и следом
много других. Среди них маячила фигура и нашего героя. Но в отличие от
некоторых, он не шумел, он ждал. Ждал своего часа.
"Новые чеченцы" на очередной сходке пошли даже дальше президента
Дудаева. Они приняли поистине "гениальное" решение: если мафию победить
нельзя, ее надо возглавить; и поскольку Дудаев свою задачу, как им казалось,
выполнил, надо его... подвинуть от "корыта власти".
Но хитрый Джохар опередил уголовников и ударил первым. В августе 1994
года президентские гвардейцы арестовали главаря заговорщиков Хозу
Сулейманова. От кровавой расправы его спас Гелаев. Злые языки, правда,
говорят, что Хозу сдал... все тот же Гелаев.
Дудаев оценил политическую дальнозоркость рецидивиста Руслана и
закрепил за ним одну из самых "шоколадных" точек Чечни -
товарно-производственную контору (ТПК) "Грознефтьоргсинтез" - своеобразную
нефтекладовую республики. Отсюда каждый день, невзирая на непримиримое в
глазах российской общественности противостояние Москвы и Грозного, уходили
мимо отечественного казенного кошелька железнодорожные эшелоны с "левым"
чеченским бензином и соляркой. Уходили за границу через контролируемые
чеченскими мафиози Туапсинский и Новороссийский нефтяные терминалы. Уходили,
судя по некоторым данным, даже через дальневосточные порты - прямо под носом
у зевающих транспортной милиции, МПС, таможни, пограничников.
А возле золотого краника, у истоков "левых" бензиновых рек из Чечни, не
спал, крутился за троих Руслан Гелаев. Можно только догадываться, носителем
какой взрывоопасной информации он является. Лично я не удивлюсь, если его
"замочат" свои же. Хотя, что значит "свои"?..
"Хозяйство Гелаева" исправно работало целых полтора месяца уже даже
после начала боевых действий. В начале января 1995-го шли упорные бои, гибли
сотни людей с обеих сторон, а автомобильные бензиновые караваны как ни в чем
не бывало проезжали мимо российских блокпостов и уплывали на север и восток.
Охраняли во внешнем кольце гелаевский ТПК Грознефтьоргсинтез крутые ребята
со знаками различий МВД России!
Закрыли "лавочку" Гелаева лишь тогда, когда внешнее кольцо охраны не
сговорилось с внутренним кольцом из боевиков о новой таксе за транзит
нефтепродуктов. В общем, взорвали ТПК. По российской версии - от
несправедливости, по чеченской - сдуру. Закончилось веселье у Гелаева,
начались суровые "трудовые будни".
В ту первую войну его банда расположилась в селениях Комсомольское,
Алхазурово и Гойское. Воевать она не торопилась. Многие боевики потихоньку
пристрастились к водке, наркотикам. Дисциплина в отряде не просто хромала, а
припадала на обе ноги. И Гелаеву временами приходилось драконовскими мерами
приводить своих подчиненных в чувство. После "душещипательных" бесед с
командиром на физиономиях нарушителей порядка появлялись "фонари".
Восточнее гелаевцев, на левом берегу Аргуна, у села Дуба-Юрт, летом
1995 года расположились десантники из Новороссийска. Их старший начальник
подполковник Егоров на одной из встреч вызвал боевиков на соревнование - в
полной выкладке совершить по горам марш-бросок на несколько километров.
Гелаев вызов принял. Потом очень жалел. "Голубые береты" не оставили
боевикам никаких шансов, переиграв тех по всем статьям. Поэтому воевать с
десантниками Гелаеву не особо хотелось, и под разными предлогами он увиливал
от ведения боевых действий.
С Егоровым у Гелаева был заключен "тайный" мир. На день ВДВ так
называемый командующий западным фронтом Ичкерии даже угостил "десантуру"
водкой. Но те отказались. Пришлось водку пить только со своими.
Узнав об особых отношениях Руслана и русских десантников, Дудаев был
взбешен и снял Гелаева с должности с уничижительной для чеченцев
формулировкой - за трусость.
Очнулся от спячки Гелаев весной 1996 года. За оборону Бамута даже
заслужил высшие ичкерийские награды. Но война отметила его не только
медалями. Огнестрельное ранение оставило свою отметку на правой щеке и
горле, оказались поврежденными голосовые связки. Именно из-за этого увечья
Гелаев никогда не выступал перед журналистами.
После первой военной кампании Гелаев изменился. Бросил пить, отрастил
черную бороду с редкой проседью. Поменял имя Руслан на более мусульманское -
Хамзат. Уголовник, веривший всегда только в себя и в черта, стал ваххабитом.
Ребята из ИРИ (пакистанской военной разведки) долго присматривались к
Гелаеву. Уж больно он крут, неуживчив, властолюбив, зато такой замечательный
для политика букет качеств - лицемерие, цинизм, вероломство. Словом, хороший
контракт Гелаев с пакистанцами подписал.
И вскоре в трех подконтрольных селениях Гелаев ввел новую религиозную
моду - ваххабизм. В каждом дворе появилась набранная в махачкалинском
издательстве "Бадр" и отпечатанная в московском издательстве "Полигран"
ваххабитская "Книга единобожия" богослова Фавзана, запрещающая зикры
(чеченские ритуальные танцы), культы святых, шейхов.
Для Гелаева как бы перестали существовать вековые чеченские обычаи
(адаты), авторитет старейшин, тейповое родство. Он повиновался только своему
изменчивому настроению, своим причудам. Кто был с ним не согласен, тут же
объявлялся врагом ислама.
На пакистанские деньги он организовал и возглавил ваххабитское движение
"Таблихи", стал имамом.
Вот как описывает происходившее тогда доцент Чеченского университета
Ирисханов: "Хотя в конституции ЧРИ записано "светская демократическая
республика", в СМИ чаще говорят, что у нас исламское государство или "мы
строим исламское государство", и никогда не услышишь, что оно у нас
демократическое. Кому выгодно столь свободное обращение со статусом, при
котором создается образ исламского государства в виде того, что из себя
представляет Ичкерия сегодня. Только врагам ислама. Они имеют возможность
сказать: "Вот смотрите, что творится в исламском государстве. Беспредел,
который и не снился".
Но интеллигент Ирисханов не знал, что этот беспредел как раз и нужен
таким имамам-неучам, как уголовник Гелаев. Ведь в беспределе, когда кулак
заменяет законы ислама, легче скрыть свое невежество, спрятать нравственную
распущенность: ведь зло становится нормой.
Гелаев всегда чувствовал, когда надо "сматывать удочки". Он один из
немногих полевых командиров невредимым проскользнул сквозь открытую щелочку
ловушки из Грозного в феврале 2000 года. Выскользнул из Комсомольского...
Тяжело ранен Басаев, убиты Мовсаев, Гелисханов, Исрапилов, Хайхароев,
Цагараев, Бараев, на нарах в Лефортово "отдыхает" террорист Радуев.
Попрятались по "неотложным" делам по заграничным щелям бойцы исламского
идеологического подполья Удугов и Яндарбиев. И только "ангел смерти", как
именует себя Гелаев, символично кружит еще по горным селениям. Впрочем, уже
не кружит, а забился в щель.

На кой вам стекло? Забейте фанерой, покрасьте в прозрачный цвет...

Иорданец Халид аль-Хаяд в своей стране имел дело. Небольшая фирма по
продаже офисной аппаратуры и парикмахерская давали хорошую прибыль. К тому
же связи, приобретенные во время учебы в Киевском политехническом институте,
помогли открыть филиал на Украине. Там же, в Киеве, он познакомился с
оборотистыми ребятами из Чечни. Они помогли наладить тесные коммерческие
отношения с родственниками Руслана Гелаева. В то время Халиду казалось, что
русские угнетают маленький несчастный народ, попирают древние обычаи и
уничтожают мусульманскую веру. Без особых колебаний он принял предложение
отправиться в Чечню, тем более что поездка сулила не только моральное
удовлетворение за оказанную посильную помощь и духовную поддержку
многострадальным чеченцам, но и должна была обернуться, по мнению иорданца,
немалой прибылью - боевики остро нуждались в спутниковой связи.
Халид аль-Хаяд несколько месяцев находился среди чеченских бандитов.
Вместе с ними воевал, страдал от голода и терпел лишения в горах, выходил из
Грозного по минным полям. Рьяный исламист, он был уверен, что бороться с
Россией должен каждый правоверный мусульманин. Однако после разгрома банды
Гелаева в селении Комсомольское Халид принял решение сдаться российским
войскам. Добровольно. После всего увиденного в Чечне его убеждения в корне
изменились.
Наемники, конечно, бывают разными. Для большинства деньги являются
главным мерилом жизни. Но есть и убежденные враги России, русских, христиан.
Тут мотивация политическая. Таковы, например, косовские албанцы, которые не
могут простить России сочувствия к сербам. Большинство из них приехали в
Чечню еще до начала войны, летом 1999 года. Хаттаб наладил связи, и ребята
из армии освобождения Косово поперли на Северный Кавказ - кто через
Азербайджан, кто через Грузию, - чтобы резать русских. Большинство албанцев
уже убиты. Таковы и талибы. Те вою-ют здесь вроде бы за веру, то есть
убивают христиан. Но как они объясняют для себя агрессию против Дагестана
(почти сплошь мусульманского), неизвестно. Есть ненавистники всего русского
из числа прибалтов и украинцев. По некоторым данным, в декабре 1999 года в
Грозном под ружьем бандитов находилось около 300 наемников с Украины. Часть
из них воевали еще в первую чеченскую войну. Прежде всего это представители
крайне националистической организации УНА-УНСО, активно поставляющей живой
товар на "чеченский фронт".
"Сало в окопах", - так называют российские солдаты в Чечне украинских
наемников. И пощады от "федералов" наши ближайшие соседи и братья по крови
не ждут. Потому и сражаются отчаянно. В плен, как правило, не сдаются.
Во-первых, юридически они не подпадают под амнистию (как граждане другой
страны). Во-вторых, всякий наемник, по идее, лишен моральных принципов,
поскольку воюет только за деньги. Романтика и жажда приключений здесь не в
счет. Хлопцы с Украины, в отличие от чеченцев, не могут сказать, что
защищают свою землю и свои семьи, суверенитет своей республики и честь
горцев (при всей сомнительности данных аргументов). Не могут они, христиане,
отстаивать исламские ценности перед "агрессией православия", что является
идеологической базой ваххабитов.
Именно это предательство братьев по вере и по крови больше всего
раздражает российских военных. Тем более что в рядах федеральной армии
немало украинцев - и солдат, и офицеров, и генералов. И служат они геройски.
Впрочем, и на бандитской стороне украинцы дерутся до последнего патрона.
Например, отчаянно действовали девушки-снайперы из Полтавы и Николаева: не
одного российского бойца уложили из своих винтовок. Их долго выслеживали, за
ними охотились и в конце концов убили.
Особняком стоят русские, воюющие в Чечне против "федералов". В основном
это уголовники, скрывающиеся на неподконтрольной российским властям
территории. Волею судьбы они вынуждены были браться за оружие и оказались в
одном окопе с местными "отморозками". Есть среди русских и наркоманы,
сидящие на чеченской игле. Есть среди них и бывшие российские
военнослужащие, по тем или иным причинам принявшие ислам и воевавшие на
стороне боевиков. Двоих таких, бывших военнослужащих внутренних войск из
Софринской бригады, недавно военный суд приговорил к длительным срокам
лишения свободы.
Однако удивительнее всего то, что попадаются среди наемников и
романтики. О них написал в книге своих воспоминаний А. Корчинский - бывший
лидер УНА-УНСО, ныне рассорившийся с соратниками. В свое время уна-унсовцы
воевали в Приднестровье, в Абхазии, в первой чеченской войне, воюют и сейчас
в горах Чечни. Многие из них, подписывая контракт, руководствовались скорее
жаждой приключений, чем желанием заработать. Бывший лидер УНА-УНСО
вспоминает случай, когда его отряд, собираясь воевать на стороне абхазцев,
попал на грузинскую сторону. Там и остались. Стреляли в абхазцев и их
союзников исключительно по воле нелепых обстоятельств. По большому счету, им
было все равно, на чьей стороне воевать.
Перед второй чеченской войной республика превратилась, по сути, в
международный бандитский анклав. Там можно было встретить наемников со всего
мира. Правда, в ходе контртеррористической операции наемников из стран
дальнего зарубежья заметно поубавилось. Во-первых, из-за активных и успешных
действий федеральных сил. Все меньше желающих из арабских стран, Турции,
Афганистана, Косово ехать в Чечню на убой. К тому же внешность арабов и
талибов отличается от внешности чеченцев. И если последние имеют возможность
замаскироваться под местного мирного жителя, то арабу, талибу или косовскому
албанцу с характерной "мордой лица", да еще без знания чеченского и русского
языка, никакой грим не поможет. У них нет отходных путей. В рядах боевиков
осталось совсем мало арабов, в основном это русские, украинцы, литовцы,
латыши.
Во-вторых, материальный стимул - главный мотив действий наемника - явно
дискредитирован Басаевым и Хаттабом и такими, как они, "кидалами". Наемникам
частенько платили фальшивыми долларами, напечатанными в Урус-Мартане.
К тому же в большинстве контрактов отдельно оговаривалось, что боевик
получает деньги только в том случае, если докажет убийство российского
солдата или офицера. Отдельная плата за подбитый танк или БТР. В общем,
система оплаты довольно жесткая. Радиоперехваты переговоров боевиков
свидетельствуют о полном разочаровании наемников.
- Мы так не договаривались, - упрекают иностранцы чеченских полевых
командиров, - вы обещали, что будет боевая техника, а ее нет, вы говорили,
что не будет долбить авиация, а она передыху нам не дает.
Что отвечали командиры боевиков? Говорили, что русские их сами обманули
- слишком грамотно воюют. А вот пересмотреть контракт не в их власти.
В общем, кроме естественной убыли наемников от ударов "федералов" был и
отток их из окопов по финансовым причинам.
Наемники стали изгоями и среди местного населения, то есть среди самих
чеченцев, поскольку занимались грабежами, забирая все подряд: и одежду, и
продукты питания. Некоторые квартиры и дома в Грозном "шмонили" по два-три
раза. Даже полевые командиры пытались остановить воровство: разрешали брать
только продукты питания, запрещали входить в закрытые на замок двери.
Наемники же эти приказы понимали по-своему: если не могли войти в двери,
лезли в окна.
Среди них, повторюсь, было немало наркоманов. После того как
федеральные войска взяли Грозный в плотное кольцо, зелье стало большим
дефицитом, а цены на него возросли баснословно. Наемники даже под обстрелом
авиации и артиллерии готовы были целый день таскать на рынок мешки с
награбленным, чтобы к вечеру, продав все вещи, получить шприц с дозой и
расслабиться.
Как бы ни прятались наемники в пещерах горной Чечни, их ждет ужасный
финал. Это не только мой вывод. Так считает и упомянутый мной иорданец
Халид, заявивший на пресс-конференции: "Тех мусульман, кто собирается ехать
в Чечню воевать, ожидает только смерть. Та же участь постигнет и славянских
наемников. Если таких добровольцев не убьют чеченские боевики, то они
неминуемо попадут под огонь российской авиации и артиллерии. Лучше уж сидеть
у себя дома и жить нормальной жизнью. Те, кто еще держит оружие, на самом
деле воевать уже не хотят. Я просто не советую никому сюда ехать. В Чечне
много людей погибает зря. Человек тут, как товар. Здесь воруют людей и
торгуют ими".
Это сказал не я, российский генерал, а бывший ваххабит, антирусски
настроенный мусульманин, недавний соратник басаевых и хаттабов.

На кой вам стекло? Забейте фанерой, покрасьте в прозрачный цвет...

ВИЗИТ ВЕРХОВНОГО

Утро в тот мартовский день выдалось пасмурным. Хотя событие предстояло,
образно говоря, светлое - проводы десантного полка полковника Майорова.
Часть достойно выполнила все поставленные задачи и возвращалась в пункт
постоянной дислокации - в Кострому. Глядя на хмурое, грозящее небо, я даже
засомневался - прилетит ли в Чечню исполняющий обязанности Верховного
главнокомандующего В. Путин. А вдруг метеорологи объявят нелетную погоду...
Однако сомнения мои развеял начальник Генерального штаба А. Квашнин:
- Не волнуйся, Путин прилетит обязательно.
Спустя несколько часов мы были в Грозном, в аэропорту "Северный".
Вместе с группой генералов, встречавших и.о. Президента страны, были и
журналисты основных центральных телекампаний. Они, конечно, ничего не знали
о предстоящем сюрпризе и томились в "дежурном" ожидании. Для них это был
обычный прилет важного государственного лица, подобных прилетов и отлетов
они успели насмотреться. Никто и не помышлял о сенсации. Насторожились лишь
после того, как к ним подошел генерал А.Квашнин и сказал:
- Как только вон там, - и показал рукой в сторону Терского хребта, -
покажется пара штурмовиков - сразу начинайте снимать.
- Штурмовиков? - недоуменно спросил кто-то из корреспондентов.
- Да, именно штурмовиков, - подтвердил начальник Генштаба.
Больше вопросов не последовало, началась обычная журналистская суета
вокруг телекамер...
Я, естественно, знал, в чем изюминка нынешнего визита главы
государства, и представлял, какое удивление появится на их лицах.
У телевизионщиков действительно вытянулись физиономии и округлились
глаза, когда "сушка" приземлилась, а под откинутым "фонарем" штурманской
кабины показался Владимир Путин. Он был в коричневой кожаной куртке и
шлемофоне летчика.
В считанные секунды к самолету приставили трап, и Владимир Владимирович
спустился по нему на бетонку спокойно и уверенно, словно делал это множество
раз.
Я наблюдал за ним, но краем глаза видел и журналистов. Они ни на миг не
прекращали работу: еще бы - запечатлеть такой момент, когда глава
государства прилетает в зону боевых действий на боевом штурмовике - такое
дорогого стоит. Впоследствии эти кадры обошли весь мир...
Мы представились Верховному главнокомандующему и поздоровались. Сначала
генерал А. Квашнин, а затем я как командующий Объединенной группировкой
войск на Северном Кавказе. Конечно, поинтересовались и самочувствием главы
государства.
Он пожал нам руки и ответил, что все нормально, хотя был чуть
бледноват. Впрочем, это вполне объяснимо: полет на сверхскоростном
штурмовике - не прогулка. Однако уже через несколько минут полностью пришел
в себя и выглядел прекрасно. Снял кожаную летную куртку и надел пиджак,
который подал охранник. Тут же, в аэропорту, провел короткое совещание, на
котором кроме нас, военных, присутствовали представители МЧС во главе с С.
Шойгу. Они подъехали чуть позже, после приземления самолета Владимира
Владимировича...
Это была не первая моя встреча с Путиным. Но каждый раз я изумлялся его
умению экономить время - и свое, и окружающих. Никаких лишних разговоров,
никакого "рассусоливания". Все быстро и четко: доклады ответственных лиц,
предложения, варианты решения возникших проблем, принятие решения и все,
точка. Так было и теперь. Вроде и людей в палатке (где проходило совещание)
немало, и многие высказывались, но никаких лишних разговоров. Все заняло не
больше получаса.
После совещания С. Шойгу настроился было сопровождать Путина в Ханкалу,
но Владимир Владимирович сказал:
- Зачем мне большая свита. Занимайтесь своими делами.
Замечание было по существу. Действительно, сопровождали главу
государства всего два охранника. Одного "альфовца" я знал, - он участвовал в
аресте С. Радуева. Кроме этой немногочисленной охраны - только мы (небольшая
группа военных) и пяток журналистов. Все поместились в один вертолет.
Я невольно сравнил это с приездом Б. Ельцина в первую войну. Тогда
главу государства сопровождала огромная свита - не протолкнуться...
В Ханкале нас ждали десантники полковника Н. Майорова. Полк построился
на импровизированном плацу вдоль железнодорожного состава. Перед ним -
трибуна, рядом оркестр. Ветер колыхал российский флаг на флагштоке. К этому
моменту уже распогодилось, тучи ушли, вовсю сияло весеннее солнце.
Полковник Майоров заметно волновался, когда докладывал Верховному
главнокомандующему. Его лицо, огрубевшее от горных беспощадных ветров,
раскраснелось и будто застыло. Однако благожелательность во взгляде Путина и
рукопожатие сняли эту напряженность. Мероприятие пошло по намеченному плану.
Владимир Владимирович вручал солдатам и офицерам награды. Каждому из
отличившихся он говорил добрые слова, благодарил за добросовестную службу.
Командиру полка вручил орден Мужества, а затем объявил всем присутствующим,
что полковник Майоров удостоен также высокого звания Героя России. Но
"Золотая Звезда" по традиции будет вручена ему позже, в Кремле.
Затем Верховный главнокомандующий поднялся на трибуну. За ним и мы -
военные, представители МВД, временной администрации Чечни, мэрии Грозного.
Были здесь и Николай Кошман, и Беслан Гантамиров. Беспрерывно щелкали
фотоаппараты журналистов, бликовали объективы телекамер...
Владимир Владимирович обратился к присутствующим, прежде всего к
личному составу десантного полка, с короткой речью, в которой поблагодарил
за честно выполненный воинский долг, попросил помнить о тех жертвах, которые
мы понесли в борьбе с международным терроризмом, призвал всех быть
мужественными и пойти до конца - окончательно разгромить бандитов и
установить мир на многострадальной земле Чечни.
У меня даже от сердца отлегло. Потому что все последнее время тревожила
мысль - не изменит ли руководство страны свою позицию, не уступит ли тем
силам (и международным, и внутренним), которые без конца, образно говоря,
держали нас за руки, понукали сесть за стол переговоров с бандитами. Тем
более что я прекрасно помню, как выразился один из известных наших
политиков, "проданную первую чеченскую войну". То перемирие, то переговоры,
то просто откровенные уступки бандитам... "Шаг вперед, два назад", как в
танце летка-енка - но там удовольствие, радость, а у наших солдат - злость и
унижение...
Теперь все было по-другому. Но не оставляло в покое опасение -
насколько четкая эта позиция. Не изменится ли? Ведь у нас на Руси ни от чего
зарекаться нельзя. Не у меня одного, у всех воюющих в Чечне - от солдата до
генерала - на сердце была тревога: как федеральный центр? Насколько тверда
его позиция?
"Никаких переговоров с бандитами! - чеканил с трибуны Владимир Путин. -
Никаких уступок террористам!.. Мы пойдем до конца!.."
Я слушал Верховного главнокомандующего, радовался, и душа наполнялась
уверенностью: этот человек не может не победить на выборах Президента. Народ
за ним пойдет, без сомнений. Ведь выборы предстояли буквально через
несколько дней. В прессе (и мировой, и отечественной) только о выборах и
говорили. Не счесть было прогнозов, слухов, домыслов и инсинуаций. Но для
себя я уже давно все решил: только Путин! Хоть он на тот момент был лишь
"и.о.", верилось, что этот чисто юридический нюанс скоро отпадет.
Аббревиатура "и.о." исчезнет после выборов, и Владимир Владимирович станет
законным Президентом России и нашим Верховным главнокомандующим.
Эти мысли не покидали меня, даже когда мимо трибуны, чеканя шаг, шли
роты и батальоны десантного, возвращающегося домой полка. Я испытывал
гордость за этих ребят, чуть подрастерявших за время боев строевую выправку.
Да и сапоги их, в отсутствие настоящего асфальтированного плаца, стучали по
земле глухо, без привычного парадного грохота. Но и шаг десантников, и земля
Чечни под их сапогами - все было надежным и основательным, как вечный марш
"Прощание славянки". Шли победители! Их огрубевшие от войны руки крепко
сжимали оружие, а глаза, полные задорного огня, прикованы были к Владимиру
Путину, человеку, давшему им веру.
Так же, как эти солдаты, верил Путину и я. Когда позже, в тот же день,
Владимир Владимирович подарил мне свой портрет с автографом, я был счастлив.
До сих пор храню как дорогую реликвию.

На кой вам стекло? Забейте фанерой, покрасьте в прозрачный цвет...

С завершением операции в Шатойском районе наши войска приступили к
перегруппировке частей для выполнения разведывательных и поисково-розыскных
мероприятий. В базовых районах велась подготовка войсковых маневренных групп
(ВМГ), состоявших, как правило, из мотострелкового батальона и подразделений
усиления. Кроме них в базовых районах располагались: батальон внутренних
войск, артиллерийский дивизион, отряд спецназа, подразделения ФСБ и
Мин-юста, досмотровые группы, занимавшиеся выявлением, задержанием
(уничтожением) бандгрупп на труднодоступных участках местности, а также
проверкой паспортного режима.
Отрядам боевиков не удалось прорваться на равнину. Они по-прежнему
находились на территории Ножай-Юртовского, Веденского и Шатойского районов.
Но, несмотря на разгром основных сил сепаратистов в горных районах,
руководство незаконных вооруженных формирований предпринимало попытки
восстановить единую систему управления разрозненными отрядами.
Наиболее боеспособными оставались боевые группы Ш. Басаева и Э.
Хаттаба, укрывающиеся на заранее подготовленных базах, в схронах и пещерах.
Участились обстрелы блокпостов. Из-за несогласованности и отсутствия
необходимых навыков попал в засаду и понес потери отряд (40 человек) из
Пермского ОМОНа. Колонна совершала марш без разведки маршрута и организации
взаимодействия с подразделениями внутренних войск и артиллерии. Управление
велось по открытым каналам связи. Эти упущения и привели к беде. И такие
примеры, к сожалению, были не единичны.
В середине апреля наши войсковые маневренные группы приступили к
спецоперации по поиску и уничтожению главарей и остатков бандформирований в
юго-восточной части Чечни.
Уже к исходу 18 апреля силами двух таких групп были блокированы
Верхотой, Верхнее и Нижнее Ца-Ведено, Первомайское. А в районе между
населенными пунктами Центорой, Беной и Белгатой - окружены несколько
разрозненных бандгрупп. Высадка тактических воздушных десантов в район
Харачоя позволила перекрыть пути отхода (прорыва) боевиков.
Однако бандиты предприняли отчаянные попытки выйти из кольца и под
видом мирных жителей рассредоточиться по равнинным районам. Они организовали
несколько засад, обстреляли наши блокпосты и военные комендатуры, тем самым
пытаясь продемонстрировать свою дееспособность. Так, 23 апреля на южной
окраине Сержень-Юрта боевики устроили засаду на колонну 51-го
парашютно-десантного полка. И хотя в составе колонны было боевое охранение,
артиллерийский корректировщик и авианаводчик, десантники понесли потери.
Обстрел начался в тот момент, когда голова колонны достигла блокпоста
внутренних войск, а ее хвост еще находился в населенном пункте. Несколько
групп боевиков одновременно открыли огонь по машинам с двух сторон,
практически по всей длине колонны, поражая в первую очередь водителей и
расчет зенитной установки (ЗУ-23-2). Нападавшие находились всего в 50 метрах
от десантников, поэтому огонь артиллерии (которым управлял
арткорректировщик) не имел высокой эффективности. Но самое главное - личный
состав оказался не готов к внезапному нападению.
Тем не менее в ходе разведывательно-поисковых мероприятий
обнаруживались и уничтожались бандитские базы, склады, схроны, изымалось
большое количество оружия и боеприпасов. Вот характерные выдержки из
донесений, которые буквально каждый день поступали в штаб Объединенной
группировки войск:
- в Шатойском районе обнаружена хорошо замаскированная база
экстремистов. В ней хранилось большое количество переносных зенитно-ракетных
комплексов "Стрела";
- авиация федеральных сил бомбовыми ударами уничтожила в Аргунском
ущелье два опорных пункта и узел связи бандитов;
- в ходе спецоперации в районе н.п. Коби Шелков-ского района убит М.
Яхьяев - полевой командир, известный своей жестокостью и массовым похищением
людей;
- в результате боестолкновения с бандгруппами в районе Сержень-Юрта
уничтожены и захвачены в плен больше двадцати боевиков, большое количество
оружия и боеприпасов. Среди убитых - известный полевой командир А. Мовсаев.
А всего, почти за четырнадцать месяцев контртеррористической операции
(по состоянию на 31 декабря 2000 года), потери противника, по нашим данным,
составили:
- в живой силе - свыше 10 800 человек;
- танков - 10 единиц;
- БТР (БМП, БРДМ) - 35;
- реактивных установок - 6;
- самодельных пусковых установок - 12;
- орудий и минометов - 97;
- зенитных установок - 90;
- командных пунктов (штабов) - свыше 30;
- баз боевиков - более 500;
- складов оружия и боеприпасов (схронов, тайников) - свыше 430;
- объектов связи и радиолокационного наблюдения - до 270;
- мини-заводов по переработке нефти - около 3,5 тысячи;
- автомобильной техники - свыше 1000 единиц...
Повторяю, это показатели на конец 2000 года. Без учета статистических
данных по итогам контртеррористической операции в 2001 году.
Фактически к началу лета 2000 года, после разгрома банды Гелаева в
Комсомольском, федеральные войска уже не вели широкомасштабных боевых
действий. Экстремисты стали использовать партизанские методы ведения войны:
обстрелы "из-за угла", диверсии, подрывы, засады, минирование дорог. Поэтому
на первую линию борьбы с бандитами в Чечне вышли правоохранительные органы,
подразделения МВД, ФСБ, спецподразделения.
В мае 2000 года в Чечне была сформирована 42-я гвардейская
мотострелковая дивизия, которой предстояло дислоцироваться в республике на
постоянной основе. Однако боевой работы у нас уже было не так много.
Постепенно налаживалась мирная жизнь. Причем активное участие в этом
процессе принимали прежде всего "силовики". Взять, к примеру,
воинов-железнодорожников. С августа 1999 по март 2000 года они восстановили
движение поездов на участках: Моздок Червленная-узловая (116 км), Червленная
- Кизляр (82 км), Червленная - Гудермес (16 км), Гудермес - Ханкала (29 км).
За тот же период восстановлено 6 мостов, разминировано 671 км
железнодорожного пути, обезврежено около 1000 взрывоопасных предметов.
Военные железнодорожники создали все условия для транспортировки грузов на
базу МЧС в Грозном для восстановления экономики Чечни.
В городах и селах возобновились занятия в школах, на полях все чаще
можно встретить трактор, комбайн, сенокосилку.
Заработали и институты власти. Главой администрации Чечни Указом
Президента РФ был назначен Ахмат Кадыров. С ним я познакомился осенью 1999
года, когда войска восточной группировки освобождали Гудермес.

На кой вам стекло? Забейте фанерой, покрасьте в прозрачный цвет...

В апреле 1995 года в горах Чечни федеральными войсками готовилась
широкомасштабная операция. Положение боевиков было сложным, их отряды несли
огромные потери. Многие дудаевцы дрогнули. В бандформированиях начались
разброд и шатания. Назревал военно-нравственный кризис.
Это почувствовали чеченские лидеры, в том числе и муфтий Чечни Ахмат
Кадыров. Он собрал в одном из горных селений, еще не занятом "федералами",
всех полевых командиров и военно-политических руководителей республики. Как
духовный лидер Кадыров объявил России джихад ("священную войну против
неверных") и заставил всех присутствовавших поклясться на Коране, что они
будут биться с русскими до последней капли крови: победа или смерть, иного
не дано.
Совещание в горном ауле скорее напоминало религиозное действо, чем
военный совет. Отсюда и главный итог: участники "сбора" не разработали новых
тактических планов ведения войны, а укрепились духовно. Что было, кстати,
немаловажно для лидеров НВФ в тех обстоятельствах. Фактически первую скрипку
сыграл Ахмат Кадыров - не военный человек, а муфтий. Он стал крестным отцом
джихада. Его авторитет среди чеченцев (и до того солидный) теперь вырос
невероятно. Он стал как бы духовным знаменем борьбы с Россией за
независимость Чечни...
Ахмат-Хаджи Кадыров родился в Караганде (Казахстан) в 1951 году. В 1957
году его семья переезжает в селение Центорой Курчалоевского района
Чечено-Ингушской АССР.
С малолетства (с пяти лет) Ахмат начал изучать ислам. Окончил Бухарское
медресе и Исламский институт в Ташкенте. В 1989 году создал первый на
Северном Кавказе Исламский институт и стал его ректором. У него четверо
детей и тринадцать внуков.
До конца 1994 года в политической жизни Чечни активного участия не
принимал. Духовной поддержки Джохару Дудаеву не оказывал. Открыто заявлял,
что политика генерал-президента приведет к войне с Россией. Однако, когда
худшие прогнозы Кадырова сбылись, он осудил ввод федеральных войск в Чечню и
публично объявил, что встает на сторону "борцов за независимость Ичкерии".
В 1995 году он стал муфтием Чечни. Казалось бы, Кадыров должен
радоваться. Во-первых, республика де-факто получила независимость,
российские войска ушли с ее территории. Во-вторых, он сам стал и реальным, и
формальным духовным лидером Ичкерии. В-третьих, на выборах президента Чечни
победил Аслан Масхадов, чей успех на 80 процентов зависел от поддержки
Кадырова. Фактически в президентском забеге победить мог любой кандидат, на
кого указал бы муфтий. Народ верил ему почти безоговорочно. Короче говоря,
Ахмат-Хаджи реализовал все свои планы и устремления, но радости от этого
почему-то не прибавилось.
Главное, что Кадыров вдруг засомневался в правильности выбранного им
пути. Впервые это ощущение пришло, когда Ахмад-Хаджи застал Бориса
Березовского в "резиденции" Салмана Радуева. В "приемной" (!) Салмана сидел
Шамиль Басаев и терпеливо ждал своей очереди на собеседование с
представителем федерального центра, уже прозванным в народе Бабом. Первым в
списке переговорщиков для Березовского значился Радуев.
У Кадырова к Салману был свой разговор. Муфтий хотел потребовать от
зятя Дудаева, чтобы тот отпустил милиционеров, захваченных в Дагестане рядом
с чеченской административной границей. Федеральные войска уже покинули
Чечню, и радуевский захват мог спровоцировать войну. Муфтий этого не хотел.
- А ты чего здесь? - удивился Кадыров, увидев гордого Басаева в
"предбаннике" дома Радуева.
О вражде Шамиля и Салмана знала вся Чечня. Мало того, если Радуев
Басаева ненавидел из-за тщеславия и зависти, то Басаев Радуева - просто
презирал, что еще хуже. Ненависть - сильное и в каком-то смысле высокое
чувство, возвышает людей. А презрение - унижает. И тут - на тебе: Шамиль
томится в "приемной" Салмана, дожидаясь, пока тот переговорит с Березовским.
Позже, на шариатском суде, прилюдно с клятвой на Коране, Басаев
признает, что приезжал к Радуеву и Березовскому за деньгами.
- Так ты воевал за свободу Ичкерии или за деньги?! - гневно вопрошал
Кадыров, возмущенный тем, что чистое и святое дело "борьбы за независимость"
испачкано зеленым цветом долларов Березовского.
Вопрос был, конечно, риторический. Ахмат-Хаджи уже окончательно понял,
что война в Чечне была скорее коммерческой, чем какой-либо иной. Кадырову -
идеалисту (в религиозно-философском смысле) - больно было это осознавать. До
осени 96-го он не задумывался о финансово-политической подоплеке событий
последних двух лет. Как духовное лицо специально дистанцировался от многих
деталей политической жизни. Теперь же, невольно втянутый в распри "светских"
лидеров Ичкерии еще в период президентской борьбы, он понял весь ужас
чеченской "победы" после "Хасавюртского пакта".
Единый антироссиский фронт, который он в горном ауле благословил в
апреле 1995-го, развалился подобно бильярдной пирамиде от первого же удара
кия предвыборной президентской борьбы. Бывший вице-президент Чечни Зелимхан
Яндарбиев (недолго вкушавший власть после смерти Дудаева) выборы проиграл и
не смог достойно пережить поражения - решил выбиться хотя бы в лидеры
ваххабитов. Впрочем, чего хорошего от него можно было ожидать, думал
Кадыров, если пол-Грозного помнило Зелимхана при советской власти. В вечно
грязном плаще, ошивающийся по пивным и за 25 копеек сочинявший стихотворные
тексты на любые темы всем желающим.
Чего хорошего можно было ожидать от Мовлади Удугова - человека без роду
без племени, которого родила на свет разведенная одинокая женщина неизвестно
от кого (в Чечне это имело однозначную моральную оценку). Конечно, по мнению
Кадырова, Удугову наплевать на республику и ее народ. Он тоже пошел
параллельным Яндарбиеву курсом. А Радуев с его выходками умалишенного?! А
Басаев с его жадностью к деньгам и крови?! А чужак Хаттаб, прижившийся в
Чечне благодаря деньгам, за которыми к нему приходили почти все, включая
даже Аслана Масхадова!..
Каждый из них тащил чеченский воз в свою сторону. До того рьяно
взялись, что и колеса оторвали. Мало того что движения не было, телега
расходилась по кускам.
Больше всего огорчал Кадырова Аслан. Твердый и последовательный в
недавних боях, он теперь стал мягким и безвольным. Пытаясь задобрить
оппозицию, назначал своих противников на высокие государственные посты,
которые тут же превращались в личные вотчины "назначенцев".
Ахмат-Хаджи советовал Масхадову быть жестче с внутренними врагами.
- Не бойся Шамиля, - уговаривал он Аслана, - издай указ, объяви его вне
закона, выгони из республики этого бесноватого Хаттаба!.. Народ тебя
поддержит.
- Нет, - отвечал президент, вжавшись в роскошное кожаное кресло, как
будто боялся, что соскользнет с него.
А ваххабиты наступали по всему фронту. Кадыров, посвятивший жизнь
Всевышнему и исламу, возглавил борьбу с "раскольниками", подминавшими под
себя отряд за отрядом, аул за аулом. "Точка кипения" пришлась на май 99-го
года. Ахмат-Хаджи собрал всех антиваххабистски настроенных полевых
командиров и официальных должностных лиц.
- Что будем делать? - спросил у присутствующих. - Ждать, когда нас
поодиночке перещелкают?
Договорились выступить единым фронтом, оставив "за бортом" инертного
Масхадова. Даже на Коране поклялись. Но теперь, в отличие от весны 95-го,
единства не получилось. Президенту доложили о "заговоре". Масхадов
раскошелился (используя деньги англичан и Березовского) и перекупил часть
полевых командиров. Единый фронт рухнул. 2 июля Масхадов вызвал к себе
Кадырова.
- Ты хочешь отнять у меня власть? - спросил президент в лоб.
- У тебя отнимать нечего. Ты уже давно без власти. Мы хотим другого:
покончить с ваххабизмом, - ответил Кадыров.
- Кончай. Ты муфтий, вот и работай. А в мои сферы не лезь!
- Поздно, Аслан, тут одними молитвами делу не поможешь.
Продолжать разговор Масхадов не стал. Ушел он от ответа и после августа
99-го, когда ваххабиты вторглись в Дагестан. Кадыров публично осудил
агрессоров и в последний раз встретился с президентом. Тот был крайне
растерян, спросил:
- Что мне делать, Ахмат-Хаджи?
- Что тебе делать? У тебя остается последний шанс: публично осудить
нападение бандитов на Дагестан, позвонить Магомедову (главе Дагестана) и
извиниться, объявить Басаева и Хаттаба вне закона... Иначе - война. Русские
через месяц будут здесь.
- Ничего, отобьемся, - напыжился Масхадов. - У каждого чеченца есть,
как минимум, пистолет. И за этот пистолет, чтоб русские не отобрали, он
жизнь отдаст.
- Аслан, ты плохо знаешь чеченцев, - с досадой покачал головой Кадыров.
- В нынешних обстоятельствах пистолет не стоит человеческой жизни... Это
будет другая война, не такая, как в 94-96 годах...
Масхадов ослушался муфтия. Больше того, встал на сторону Басаева и
Хаттаба. А в октябре 99-го "снял" с должности Кадырова и... объявил его "вне
закона".
...Вспоминаю нашу первую встречу под Гудермесом, когда войска моей
восточной группировки обложили город. На переговорах он вел себя сдержанно.
Просил сделать все возможное, чтобы мы не разрушали Гудермес. Обещал помочь
выдворить бандитов. Его слова не разошлись с делом. Ахмат-Хаджи ни разу меня
не обманул, ни на йоту не позволил усомниться в его намерениях. А намерения
такие: сделать все, чтобы в республике воцарились мир и порядок, в том числе
с помощью федеральной власти.
Я беседовал с Кадыровым часами. Встречались часто. Мне нравилась его
искренность, честность. Он не скрывал, что воевал в первую войну против
"федералов", не скрывал своего прежнего идеализма, не пытался скрыть
невыгодной для себя информации.
Я видел, что Кадыров стремится к правде (в широком смысле слова). Я
видел, что за ним стоит огромная масса людей - чеченцев из разных слоев
общества. Я видел, что он - настоящий лидер, и духовный, и уже политический.
Я видел, что он - наш союзник.
- Не боишься, Ахмат-Хаджи? - спросил я однажды. - Может, мы переправим
твою семью в глубь России, от бандитов подальше?..
- Нет. Это моя родина. Люди должны знать, что я никого не боюсь. Пусть
вон Масхадов боится и по норам прячется...
Я долго размышлял, оценивая личностные качества Кадырова, взвешивал все
"за" и "против". Перебирал в памяти других известных людей Чечни. Пока
наконец не принял решения. В конце весны 2000 года, согласовав вопрос с моим
руководством, я написал Президенту РФ В. Путину докладную записку с
предложением назначить Кадырова главой администрации республики. В июне
вышел указ. Ахмат-Хаджи стал официальным лидером Чечни.
С тех пор прошло немало времени. Было всякое. Но ни разу я не пожалел о
том, что сделал по отношению к Кадырову. Надеюсь, что и в будущем не
придется разочароваться.

На кой вам стекло? Забейте фанерой, покрасьте в прозрачный цвет...

В июле 2000 года Президент России вновь побывал на Северном Кавказе. На
военном аэродроме в Моздоке я встречался с ним уже в должности не только
командующего ОГВ(С), но и командующего войсками СКВО. В клубе одной из
воинских частей Владимир Владимирович провел совещание с командованием
Объединенной группировки войск и главами субъектов Федерации, входящих в
только что образовавшийся Южный федеральный округ.
Говоря о положении дел в республике, президент подчеркнул, что за
минувшие девять месяцев в Чечне произошли кардинальные перемены. Мало кто
представлял себе во время августовского вторжения бандформирований в
Дагестан, что дальнейшие действия федеральных властей в регионе будут столь
решительными. Сегодня уже вся мировая общественность отмечает происшедшие
здесь позитивные перемены. Но мы должны по-прежнему быть настроенны на
системную, слаженную, методичную работу - работу на длительную перспективу.
Президент выразил благодарность всему личному составу, принимавшему
участие в этой тяжелой деятельности. Российские военнослужащие, без всякого
преувеличения, проявили истинный героизм.
В то же время Владимир Владимирович открыто сказал о недостатках:
"Некоторых потерь в Чечне можно было избежать. Для этого требовались
дисциплина, ответственность, профессионализм. И от осознания того, что эти
потери были необоснованными, становится еще печальнее..."
Президент поставил конкретные задачи "силовикам", еще раз подчеркнул,
что не допустит нового "Хасавюрта": "Те, кто предрекает сегодня повторение
ситуации августа 1996 года, творят целенаправленную провокацию. Ко всему
этому возврата больше не будет!"
Совещание длилось три часа. В зале было жарко, даже душно. Некоторые
постоянно смахивали со лба пот, эта деталь не ускользнула от внимания
журналистов, некоторые новостные программы телевидения прокомментировали это
по-своему: мол, Путин устроил генералам разнос. Но ничего подобного не
происходило. Состоялся деловой, конкретный разговор. И критика была
конструктивная, по существу, без "оргвыводов".
Ближе к полуночи на вертолете я возвращался в Ханкалу и думал о словах
Путина. Нечасто доводится общаться с президентом, поэтому каждая встреча
оставляет сильное впечатление, что-то особенно запоминается. Вот и на этот
раз, будто предвидя вопросы военных, он акцентировал внимание на том, что
переговоров с бандитами не будет. Тем более что по некоторым газетам пошла
гулять "утка" про замирение с террористами. Но в очередной раз президент был
тверд и решителен. И это не могло не радовать...

Прошел год, как в Чечне закончились крупномасштабные боевые действия,
но окончательный мир так и не наступил. Продолжают гибнуть люди, причем не
только военные, но и мирные жители. После ряда чувствительных поражений не
только на равнине, но и в горах, боевики уже не в состоянии открыто
противостоять федеральным войскам. Основные их усилия теперь направлены на
организацию диверсионно-террористических актов.
С военной точки зрения наступил совсем другой период, а значит, и
другая работа для федералов. На первый план выдвинулись специальные
подразделения ФСБ и МВД, которые стали проводить адресные мероприятия по
поимке (или ликвидации) главарей боевиков. Используя агентурные и другие
связи, они выявляют: где, в каком районе, на какой улице, в каком доме
находятся главари и остатки вооружения бандитов.
Такая работа приносит определенный результат. Многие полевые командиры
среднего звена либо уже уничтожены, либо находятся в руках правосудия. Да,
до сих пор не пойманы известные всем Ш. Басаев, А. Масхадов, Э. Хаттаб, Р.
Гелаев и некоторые другие. Почему?
Во-первых, необходимо учитывать внутритейповые, родственные отношения в
Чечне, которые, кстати, как в никаком другом регионе России, имеют свои
особенности и глубокие корни. Для всех честных людей названные мною
фигуранты - матерые бандиты. Для многих чеченцев же они - брат, отец, муж
или близкий родственник. Понимая, что боевики действуют противозаконно,
чеченцы из одного с ними тейпа, тем не менее, укрывают их, кормят, лечат...
Есть еще два существенных фактора: некоторых не покидают чувства страха
и мести, и в первую очередь - кровной. Такие традиции еще прочны, глубинно
удерживаются в сознании многих жителей республики. Перебороть их в одночасье
просто невозможно. Хотя все понимают, что кровная месть - дикость.
Во-вторых, уничтожить Хаттаба или Басаева можно гораздо быстрее. Но это
чревато немалыми потерями или среди мирных жителей, или со стороны
федеральных сил. Я совершенно согласен с мнением руководителей силовых
структур (и в первую очередь ФСБ), что это будет неоправданно большая плата
за их нейтрализацию (ликвидацию).
В-третьих, во многих странах существует практика денежного
вознаграждения за поимку бандитов. Почему бы не использовать ее и у нас? Тем
более что инициатива финансового вознаграждения за "голову" бандитских
лидеров принадлежит не нам, военным. Это сами бандиты к нам обращаются с
таким предложением. "Заплатите нам, - говорят, - и мы завтра же Хаттаба за
бороду притащим в ваш штаб". Что ж, отмахиваться от такого предложения?
Я неоднократно говорил и повторю снова: банда сильна своим главарем. Не
будет главаря, разбежится и банда. Если террорист не хочет сложить оружие,
он должен быть уничтожен. А степень вины тех, у кого руки по локоть в крови,
должен определить суд. До сих пор в Госдуме рассматривается пакет
документов: по реформе судебно-правовой системы, о режиме чрезвычайного
положения... Так почему же не предусмотреть в рамках некоторых законов самую
суровую статью за особо опасные злодеяния вплоть до расстрела. Те, на чьей
совести жизни ни в чем не повинных людей, за-служивают исключительной меры
наказания. А чтобы народ, и в первую очередь жители Чечни, знал о
неотвратимости наказания - суд должен происходить гласно, публично (если
хотите - показательно).
Некоторые мои высказывания по этому поводу встретили яростное неприятие
прессы, правозащитников. Особенно усердствовали некоторые депутаты
Государственной Думы. Так вот повторюсь: любой военный человек, в том числе
и командующий войсками округа, имеет право высказать свою точку зрения. Для
того и существует депутатский корпус, чтобы учитывать интересы своих
избирателей, кем я, к слову, и являюсь. Я, избиратель, вправе
поинтересоваться, слышит ли меня мой депутат?
Почему-то у нас все могут рассуждать и давать оценки
контртеррористической операции в Чечне, но только не военнослужащий. А ведь
солдат или офицер, месяцами находящийся в окопах, порой видит на войне
такое, что иному политику и в дурном сне не приснится. И почему он должен
молчать?!
Осмелюсь напомнить некоторым депутатам Госдумы, что во время первой
чеченской войны под "умные и гуманные" разговоры о мире были зверски
замучены или казнены многие российские солдаты, годами некоторых гноили в
зинданах, продавали за бесценок в рабство. Почему же они оставались глухи к
предсмертным крикам российских ребят. Неужели настолько очерствели их души?
Процесс возрождения мира Чечни - процесс долгий, сложный, как говорится,
одним махом, сразу проблему не решить. Нужно время. Вспомните хотя бы
послевоенные годы на Западной Украине. "Лесных братьев", недобитых
бендеровцев, еще долго вылавливали по лесам отборные силы НКВД. И это при
отлаженной сталинской системе репрессивных мер.
Боюсь в очередной раз навлечь на себя гнев, но хочу заметить: для
бандитов, которые прячутся в ущельях и пещерах, которые за деньги посылают
молодых людей устанавливать на дорогах фугасы, насиловать женщин, убивать
стариков и детей, цивилизованное человечество не придумало иных мер, кроме
репрессивных.
Нельзя не учитывать и еще один важный фактор, связанный
социально-экономическим положением жителей республики: целое поколение
чеченцев в последние 10 (!) лет не держало в руках орудий мирного труда. Их
им заменяла винтовка. Я имею в виду прежде всего молодежь. Эту категорию
людей нужно обеспечить работой и вернуть к нормальной мирной жизни. Кстати,
это хорошо понимают люди старшего поколения.
И еще одно наблюдение. Вспомните, как в первую военную кампанию
(1994-1996 годов) во многих городах и селах Чеченской Республики
организовывались митинги с требованием вывода федеральных войск. Сейчас
этого нет. Люди хотят жить в нормальных человеческих условиях под защитой
федеральной власти, хотя многие все же боятся повторения очередного
"Хасавюрта".
Эти опасения должны развеяться хотя бы потому, что принято решение о
размещении на территории Чечни частей и подразделений 42-й гвардейской
мотострелковой дивизии (в количестве около 15 тысяч человек). Дивизия
полностью укомплектована необходимой современной боевой техникой и
вооружением. Кроме нее в республике остается бригада внутренних войск МВД
(численностью до 5 тысяч человек). Необходимыми полномочиями наделены
военные комендатуры, число которых не сокращается...
И все же только одним военным присутствием (на данный момент
необходимым - спору нет) не решишь чеченскую проблему. Многое, если не все,
будет зависеть от самого чеченского народа, от того, насколько он готов
помочь "федералам" покончить с бандитизмом.
Москва должна поверить чеченцам, и прежде всего тем, кто с первых дней
проведения контртеррористической операции выступил против боевиков, кто
поддерживал федеральные войска. Такой позиции (а именно - большего доверия
чеченцам) придерживается Ахмат Кадыров, и я ее разделяю.
Между тем серьезно затрудняет работу с местным населением временный
характер пребывания здесь подразделений и органов МВД. Только установятся
нормальные, доверительные отношения прикомандированных милиционеров и
местных жителей, а уже им приходит замена.
Кадыров предлагает (и я с ним полностью согласен) больше использовать
на командных должностях в МВД самих чеченцев (которые уже проявили себя в
боях с бандитами) - выходцев из этих селений, районов... Во-первых, они
хорошо знают ситуацию на местах. Во-вторых, сразу разберутся, кто
действительно безнадежный бандит, а кто осознанно готов сложить оружие и
прекратить сопротивление.
Конечно, наивно думать, что чеченцы, даже лояльно настроенные к Москве
и поддерживающие федеральные войска, станут на себе "рубаху рвать" за
Россию. Нет. Учитывая вековые обычаи и традиции, плюс раздрай и смуту,
продолжащиеся в республике все последние десять лет, они станут просто
мстить бандитам за своих родственников, родных и близких, которые пострадали
от террористов и ваххабитов. С такими реалиями также нужно считаться, в
частности, при назначении чеченцев в комендантские роты или другие
правоохранительные структуры.
Только при учете всех этих факторов и умелой, тонкой политике могут
воцариться мир и порядок. Хорошо, что это понимают уже многие чеченцы.

На кой вам стекло? Забейте фанерой, покрасьте в прозрачный цвет...

На одной из площадей Грозного еще в 70-е годы был воздвигнут памятник -
скульптурная группа: плечом к плечу стоят русский, чеченец и ингуш - Николай
Гикало, Асланбек Шерипов и Гапур Ахриев. В народе сразу прозвали это место
"площадью трех богатырей". В этом монументе, по замыслу авторов, должна была
воплотиться память о легендарных героях революции и гражданской войны, а
также символ дружбы народов многонациональной страны. И что бы ни говорили о
тех временах - любой, кто жил в 50-80-е годы в Грозном (в том числе и я),
наверняка скажет самые добрые слова об этом городе и его людях. Они никогда
всерьез не враждовали между собой. И не могли представить в своих фантазиях
то, что пришлось пережить их общей Родине на переломе второго и третьего
тысячелетий.
Сейчас "площадь трех богатырей" словно возвратилась во времена
Средневековья. Я не оговорился. На этом месте, рядом с памятником, при
Масхадове существовал невольничий рынок. Здесь можно было продать или купить
человека. Здесь, прямо на площади (у кирпичной стены), хозяева "независимой
Ичкерии" проводили публичные расстрелы, карали "провинившихся" по законам
шариата. О времена, о нравы!..
Война уничтожила памятник представителям трех народов. Но постамент
остался. Может быть, монумент восстановят, а может, воздвигнут новый, в
назидание нынешнему и будущим поколениям? Не знаю. Однако я верю, что
уцелевший фундамент никогда и никто не разрушит, даже война, оставившая
глубокий след в душах людей.
Многие русские, чеченцы, армяне, евреи, которые покинули Грозный еще
перед войной, запомнят свой город прежде всего мирным. Как помню его и я. Ту
тихую улицу, недалеко от консервного завода, где ходил седьмой маршрут
автобуса, двухэтажную школу, свой двор, увитый виноградной лозой...
В 90-х годах мне пришлось увидеть другой Грозный - разрушенный,
опаленный. Но страшные картины руин не смогли перешибить мою добрую память.
И о городе, и о людях, живших в нем.

На кой вам стекло? Забейте фанерой, покрасьте в прозрачный цвет...